Казахстан ближайший сосед России не только в географическом и социокультурном отношении, но и в контексте большой роли экспорта, зависимости от сырьевых ресурсов и вытекающих из этого глубоких связей с международным рынком.
А учитывая особую роль, которую Казахстан стал занимать в умах соотечественников в последние пару недель, и общего “разворота на Восток”, особенно интересно посмотреть на то, как развивается ESG-повестка в этой стране.
Кто выступает её драйвером? Как дела с возобновляемой энергетикой? Что с углеродным регулированием? Ощущается ли переток российских специалистов по ESG в Казахстан?
На эти и другие вопросы в интервью ESG World ответили соавторы Telegram-канала ProClimate (https://t.me/climatepro) Владимир Голубятников, директор портфеля проектов ВИЭ ERG, и Анастасия Кускова, предприниматель, со-основатель Re|Source и Sirius; советник CEO в ERG; экс-глава по устойчивому развитию ERG.
🔹 В России бум ESG пришёлся на прошлый год, хотя в корпоративной среде, особенно ориентированной на экспорт (горно-металлургический сектор, например), повестка активно развивается уже давно. Как Вы бы описали ситуацию в Казахстане — в целом и в сравнении с Россией?
Анастасия: Ситуация довольно схожая. В прошлом году ESG-повестка стала активно обсуждаться в публичном поле, хотя она не является чем-то принципиально новым.
ESG — это система координат, которая структурирует факторы устойчивого развития, но сами факторы давно учитываются в стратегиях и операционных моделях крупных компаний, в том числе экспортно-ориентированных.
Для горно-металлургических компаний традиционно выделяются такие материальные аспекты, как: промышленная безопасность, управление воздействием на окружающую среду, взаимодействие с местными сообществами, этика и комплаенс, ответственные цепочки поставок и другие — все они обсуждаются и сегодня в контексте ESG-повестки.
К примеру, Eurasian Resources Group (ERG), крупнейшая международная горно-металлургическая компания из Казахстана, c 2014 года публикует отчёт об устойчивом развитии, а с 2015 года действует Совет по устойчивому развитию (в 2021 году трансформирован в ESG-комитет).
При этом ответственность за управление факторами устойчивого развития распределена между органами управления компанией.
🔹 Простите, если вопросы так или иначе будут упираться в сравнение с Россией — нам и читателем проще судить “со своей колокольни”. В России можно назвать, наверное, десятка два компаний, которые двигают повестку? Кто выступает таким “паровозом” в Казахстане?
Анастасия: Здесь тоже есть параллели. Драйверами повестки в Казахстане выступают крупные компании реального сектора (ГМК, энергетика, нефтегаз) и финансовые институты (банки, биржа, МФЦА).
По сравнению с Россией, меньше публичной активности у ритейл- и телеком-компаний, но, думаю, это вопрос времени.
🔹 Доля возобновляемых источников энергии в энергобалансе, если к ним относить в первую очередь СЭС и ВЭС, без ГЭС и АЭС, в России едва превышает 0,5%, а на горизонте до 2050 года, по Стратегии низкоуглеродного развития, планируется рост до 13%. Какие у Казахстана планы в этой части?
Владимир: Планы Казахстана в этой области по сравнению с Россией более амбициозны. “Концепция перехода Республики Казахстан к зелёной экономике” 2013 года предполагала, что доля ВИЭ без учёта больших ГЭС в выработке электроэнергии составит 3% к 2020 году — эта цель была достигнута.
Сегодня установленная мощность объектов ВИЭ (СЭС, ВЭС, малые ГЭС) составляет 2,3 ГВт, и они обеспечивают чуть более 4% генерации электроэнергии в стране. К 2030 году доля ВИЭ в выработке электроэнергии должна достичь 15%; к 2035 году — 23%, если в стране построят АЭС, и 29%, если не построят.
С учётом цели Казахстана по достижению углеродной нейтральности к 2060 году, можно ожидать полного или почти полного перехода на чистые источники энергии на горизонте 2050–2060 годов.
🔹 Главным драйвером развития ВИЭ-генерации на оптовом рынке в России, пожалуй, остаётся механизм ДПМ — действуют ли в Казахстане государственные меры поддержки отрасли? Какие сегменты ВИЭ-генерации развиваются активнее всего?
Владимир: В Казахстане действует механизм аукционного отбора и гарантированной покупки ВИЭ. Раз в год регулятор проводит аукционные торги по отбору проектов ВИЭ: объём мощности в разрезе типов генерации объявляется заранее, а победитель определяется по принципу наименьшего тарифа за кВт*ч.
Единый покупатель (дочерняя структура системного оператора) заключает договоры купли-продажи электроэнергии на 20 лет с победителями аукционов по сложившимся на аукционе тарифам, которые индексируются по законодательно определённой методике.
В отличие от механизма ДПМ, в Казахстане объекты ВИЭ не участвуют в рынке мощности; доходность инвестиций обеспечивается через тариф на электроэнергию.
Крупные промышленные игроки также заинтересованы в развитии ВИЭ для энергоснабжения своих предприятий. К примеру, в августе этого года ERG объявила о строительстве ВЭС мощностью 155 МВт в Актюбинской области Казахстана.
Активнее всего развивается ветровая и солнечная генерация: эти два сегмента обеспечивают соответственно 38% и 49% от установленной мощности и 44% и 36% от выработки электроэнергии всеми объектами ВИЭ (не считая больших ГЭС).
В последнее время мы также видим намерения реализации проектов ВИЭ гигаваттного масштаба со стороны Министерства энергетики и государственных компаний Казахстана: в 2022 году были анонсированы планы реализации двух проектов ВИЭ в партнёрстве с компаниями Total Eren (Франция) и ACWA Power (Саудовская Аравия) по 1 ГВт каждый.
🔹 Принятую в России в прошлом году Водородную концепцию ввиду очевидной ориентации на экспорт сейчас приходится переписывать из-за всем известных событий. Недавно на ESG World даже выходил материал, что едва ли не единственный путь развития отрасли в России предполагает ориентацию на внутренний рынок. Как в Казахстане обстоят дела в этой сфере? В июле был создан Альянс зелёного водорода — он больше про внутренний рынок или внешний?
Владимир: С учётом планов по углеродной нейтральности Казахстана к 2060 году, водород на внутреннем рынке найдёт применение, особенно для декарбонизации промышленных процессов.
Но сейчас драйвером больших проектов и отраслевых альянсов, на мой взгляд, выступает экспорт: международные компании делают стратегическую ставку на формирование международного рынка водорода и видят потенциал Казахстана для развития ВИЭ, необходимых для производства “зелёного” водорода.
🔹 В России углеродное регулирование пока находится на стадии формирования, но уже ясно, что в том или ином виде оно будет. Казахстан же в прошлом году первым из ЕАЭС заявил о планах ввести ТУР по аналогии с Евросоюзом. Это еще не произошло? Готовится ли к этому ERG? И кстати, рассчитывают ли в ERG внутреннюю цену на углерод?
Владимир: ТУР в Казахстане ещё не введён, и, на мой взгляд, в обозримой перспективе ожидать этого не приходится.
Скорее можно говорить о развитии углеродного регулирования на внутреннем рынке, в том числе с учётом ТУР в Евросоюзе и его влияния на казахстанских экспортёров.
ERG, безусловно, учитывает в своей стратегии развитие углеродного регулирования — и в Казахстане, и на экспортных рынках. Мы рассчитываем внутреннюю цену на углерод для казахстанского бизнеса: она привязана к прогнозу цен квот на выбросы на рынке Казахстана.
🔹 После 24 февраля в российском ESG-сообществе появились разговоры о перетоке в другие страны специалистов по ESG-отчётности, CCUS и прочим аспектам повестки, хотя статистических данных на этот счёт как не было, так и нет. Не чувствуется ли, что в Казахстан стали приезжать/релоцироваться специалисты по ESG из России? Если да, можно ли навскидку определить масштаб явления?
Анастасия: Да, изменения заметны. В прошлом году конкуренция за ESG-таланты была бешеная; сегодня на рынке появляется больше специалистов, рассматривающих переезд в Казахстан.
Кроме того, я лично знаю несколько консалтинговых компаний, в которых люди переводились целыми ESG-отделами, так как менеджмент ожидает снижения спроса на стратегический ESG-консалтинг в России.
🔹 Last but not least — за какими ресурсами вы бы рекомендовали следить интересующимся ESG-повесткой в Казахстане? Насколько мы понимаем, профильных Telegram-каналов по ESG там пока нет — но какие другие каналы есть, СМИ, может, какие-то другие источники?
Владимир: На мой взгляд, лучший источник информации об ESG-повестке в Казахстане — ресурсы ассоциации ВИЭ Qazaq Green: сайт www.qazaqgreen.com и одноимённый Telegram-канал (https://t.me/qazaqgreen).
Источник: https://medium.com/@esg.world/планы-более-амбициозны-соавторы-proclimate-об-esg-повестке-в-казахстане-3fc7b246c99f